— Кто тебя обидел? — как назло снова спросил тот.

Она отняла руки от лица и села прямо:

— Никто, Кил. Просто… о брате подумала. Пол ведь не знает, что со мной и наверняка очень переживает.

— Так напиши ему. Дэрэлл отправит с письмом гонца.

А ведь написать брату и правда следовало, устыдилась Марион. Только она не думала, что ей разрешат.

— И рассказать ему, где я теперь живу, можно, как считаешь?

— Это ты у Дэрэлла спроси, он лучше знает.

Интересно, что бы ответил Зар? — почему-то вдруг подумалось ей.

Девушка зябко поёжилась. К вечеру похолодало. Или, может, это она на нервах продрогла.

Кил тут же снял куртку и заботливо накинул ей на плечи. Марион утонула в одеянии мужчины. Наверное, при желании, могла бы раза три в него завернуться. А вот сам он остался в одной тонкой рубашке.

— Теперь ты замёрзнешь, — виновато произнесла девушка.

— Не замерзну, — улыбнулся Кил. — Я вырос в Кордо. Это самое северное владение на Западе, — пояснил он, опомнившись, что англичанка не знакома с географией Валлеи.

— Северное владение запада — странно звучит, — отметила она.

— Западный континент. У нас их всего три: Запад, Восток и Юг. А владение — отдельная область континента. Раньше это были разные страны, до объединения.

— Целый континент — одна страна? — удивилась Марион.

— Нет, вся планета — одна страна. Правда, на Юге никто не живет, там вечная мерзлота.

— Что за глупости ты говоришь — как это на юге может быть мерзлота?! — в беседке возникла Элиза. Принёс какой-то чёрт!

Кил взялся объяснять ей про полюса, про то, что в южном полушарии вообще чем южнее, тем холоднее. Уже через пару минут у Элизы сделался такой вид, будто разом заныли все зубы.

Марион вздохнула про себя. Жалко, что узнать что-нибудь ещё про Валлею теперь не удастся. Зато супруге Дэрэлла и про родную планету было неинтересно. Вот если бы Кил рассказывал, какие платья нынче носят в Йорке, а лучше — в Лондоне, тут бы она слушала часами, открыв рот. Какая ещё тема могла бы увлечь её, Марион не рискнула бы даже предположить. Разве что вышивание.

Однако Кил не замечал вопиющей скуки на лице собеседницы и продолжал про вечные льды.

— Душенька, давай пройдёмся, — на средине его фразы Элиза схватила Марион и потянула из беседки.

Отказаться было неудобно. Но эта прогулка была определённо худшей в жизни девушки. Элиза трещала без умолку, поведала ей сплетни обо всех соседях, все слухи окрестностей. А Марион то и дело поправляла сползавшую с плеч куртку… и радовалась, что «подружка» хотя бы не задает ей никаких вопросов о Дэрэлле — к которым она, признаться, совершенно не была готова.

Спасибо, наконец наступило время ужина. Марион с ужасом думала о том, как после всех откровений Зара покажется на глаза Дэрэллу. А если он растрепал и кому-нибудь ещё? Но по милости Элизы у неё так разболелась голова, что она и помыслить не могла, чтобы остаться голодной.

Впрочем, Дэрэлл встретил её так, словно того разговора в беседке не было вовсе. А вот сам Зар в столовую вообще не пришёл. Марион терялась в догадках почему.

После ужина головная боль немного утихла, но до конца не прошла. Девушка мечтала лишь о том, чтобы поскорее лечь в кровать. Но человек предполагает… а кто-нибудь другой распоряжается по-своему.

В дверь постучали.

Господи, если это опять Элиза — вспомнила, что не поведала ей ещё какую-нибудь сплетню… Нет, лучше сделать вид, что она уже спит.

Однако стук повторился. А потом ещё. Да уж, Элиза явно не из тех, кто догадается уйти.

Марион в раздражении распахнула дверь.

На пороге стоял Зар.

Он вдруг научился стучаться? Надо же!

— Можно войти?

— Нет! — выпалила девушка без раздумий.

— Марион, прости меня.

— Нет! — она попыталась закрыть дверь.

Но Зар выставил руку.

— Пожалуйста, выслушай.

— Я уже достаточно наслушалась!

Марион снова надавила на дверь, всем весом. Но толку-то бороться с мужской силой. Он всё-таки вошёл и затворил дверь за собой.

— Прошу тебя, хотя бы просто выслушай.

— Хорошо, говори и убирайся! — в груди кипело возмущение. Опять самовольничает. Ему сказали «нет», а он всё равно ворвался!

— Марион, прости меня, пожалуйста.

Она резко мотнула головой.

— Я виноват, знаю. Сорвался. Просто никак не ожидал, что ты передумаешь в самый последний момент. Прости, что не остановился сразу.

— Передумаю?! — взвилась девушка. — Сначала ты свёл меня с ума своим колдовством, потом расколдовал, и это у тебя называется, будто я что-то там передумала?! — она чуть не задыхалась от негодования. Да у него вообще совесть есть!? Явился врать ей в глаза и делать распутницу из неё. Якобы она с самого начала была на всё согласна и лишь под конец вдруг опомнилась.

— Откуда ты знаешь про магию? — опешил Зар. Впрочем, быстро догадался: — Слышала наш с Дэрэллом разговор?

— Да, я всё слышала! И как ты меня ославил, едва…

— Ославил? — оторопел мужчина, кажется, совершенно искренне. — О чём ты?

— А кто поведал Дэрэллу обо всём, что здесь происходило?! — девушка с трудом сдерживала слёзы.

— И что с того? Ославил-то почему? — по-прежнему не понимал он.

— По-твоему, нормально пересказывать другому мужчине… — Марион запнулась, залившись краской. Слова никак не хотели сползать с языка, потребовалось почти физическое усилие. — Пересказывать такие интимные вещи.

Губа Зара тронула едва заметная улыбка. Марион даже почудилось в ней понимание. Или просто ей хотелось увидеть его?

— Вообще-то речь шла не об интиме, а как раз о магии. Именно о ней я говорил Дэрэллу. Я сам не ожидал, что у меня получится. Да, желал, не отрицаю. Но вышло это само собой. И к Дэрэллу я побежал вовсе не с рассказом о постельных подробностях, а с новостью о своём нежданном успехе в плане магии. Марион, пойми, мы здесь как инвалиды, которым отрубили руки-ноги — ничего не можем. И вдруг это! Правда, я так и не знаю, за счёт чего мне удалось на тебя воздействовать — ведь Источника на Земле нет.

У него так горели глаза, когда он говорил о магии, что Марион невольно прониклась, не сопереживать его воодушевлению было просто невозможно.

— А на Веду? — поинтересовалась она. Сама не поняла, как вопрос сорвался с языка. Но грудь что-то болезненно сдавило.

Зар помотал головой:

— Нет, с Ведой, к сожалению, ничего не вышло.

Марион почувствовала облегчение — боль отпустила. И что это было? Неужели после всего она его всё равно ревнует?!

— Как тебе вообще пришло в голову насиловать меня с помощью магии?! — бросила девушка упрёк. И снова стало обидно — до боли, до кровоточащей раны в сердце.

— Да почему насиловать-то? Марион, — Зар взял её за плечи.

— Не трогай меня! — она вырвалась.

— Хорошо, не буду, — пообещал мужчина. — Но всё-таки объясни, при чём здесь насилие? Ты же сама хотела меня, я это видел. Просто у тебя словно барьер какой-то стоит. Доходишь до него, а дальше ни в какую. Вот этот барьер я и хотел снять. И если бы, дурак, не убрал воздействие — всё бы получилось. Не думал, что даже на таком заводе этот чёртов барьер опять шарахнет!

Марион не верила своим ушам. До него так ничего и не дошло! Он даже не раскаивается. Напротив, сожалеет, что не довёл дело до конца.

В голове зашумело, и она покачнулась. Зар сделал шаг, чтобы поддержать, но девушка отшатнулась.

— Не прикасайся ко мне!

— Да что я опять-то не так сказал?! — разозлился мужчина.

— Ты выставляешь меня распутницей и ещё спрашиваешь?!

— Распутницей?! — его брови взлетели вверх.

— Конечно. Говоришь, будто я сама хотела тебе отдаться! — Марион в очередной раз поразилась, сколь непристойные фразы срываются у неё с языка сегодня.

Зар одним движением сгрёб её в объятия, прижал к груди:

— И что же в этом непристойного?

Марион задохнулась от возмущения и вместе с тем от тесноты кольца его рук. Несколько мгновений она ни звука не могла произнести, лишь бессильно открывала рот, как выброшенная на берег рыба.